статьи аквариумисту	библиотека аквариумиста	Ставропольский аквариум и террариум	статьи террариумисту	библиотека террариумиста	скачать книги по террариумистике	контакты
энциклопедия аквариума	фото аквариумов и рыбок	скачать книги по аквариумистике	энциклопедия террариума	фото рептилий	Софт	Sitemap

6.2.1 Прудовой тритон.— Triton taeniatus

Тритонами называется род водяных ящериц, отличающихся очень вытянутым телом, сильно сплюснутым, высоким, веслообразным хвостом и идущим вдоль спины у самцов во время брачного состояния небольшим гребнем.

Прудовой тритон отличается небольшим ростом, зубчатым гребнем, который не прерывается, а идет вдоль всей спины до конца хвоста, головой с очень явственными темными продольными полосами, хвостом, к концу суживающимся постепенно, и гладкой кожей. Живет преимущественно только в болотах и прудах.

Тритон этот водится почти во всей Европе и проводит, как и другие тритоны, одну часть жизни в воде, а другую, большую,— на земле. В воде он обыкновенно живет с марта месяца по июнь — время, когда он, смотря по широте места, находится в брачном состоянии, а затем выходит наружу и зарывается в сырую землю или же забивается в какую-нибудь трещину скалы или камня.

Кроме того, он живет в воде еще в первую стадию своего развития, т.е. в личиночном состоянии, когда дышит, подобно рыбам, жабрами, висящими у него в это время с обеих сторон головы в виде бахромчатых пучков. Таких пучков у него бывает с каждой стороны по три. Жабры эти, при переходе в развитое состояние, мало-помалу укорачиваются и наконец совсем исчезают. Тогда он начинает дышать легкими и в воду сходит лишь изредка и то на недолгое время.

Цвет прудового тритона следующий: спина зеленовато-бурая, с черными круглыми пятнами, рассеянными без всякого порядка, бока беловатые, с синевой и также черными пятнами, а живот огненно-красный. Рост его небольшой, не более двух вершков. Самец отличается от самки появляющимся к весне на спине гребнем.

Тритоны любят воду светлую, поросшую водяными растениями, среди которых обыкновенно и находят свою пищу, но быстрых ручьев и рек избегают. На земле они движутся неловко, неповоротливо, в воде же чрезвычайно проворно, главным образом посредством своего широкого хвоста, который служит им как бы веслом. Они дышат в воде, выпуская из себя пузырьки воздуха, и, чтобы переменить его, часто отвесно поднимаются к поверхности, где, надышавшись, извилистым движением опять опускаются вглубь и шныряют по дну, отыскивая добычу.

Осенью, как мы выше сказали, они покидают воду и сообща ищут зимнего убежища под древесными корнями, камнями, в норках на берегу и проч. Однако тритоны, выбравшие пруд, богатый источниками, остаются здесь и в холодное время года. Макс Круель рассказывает, что ему приходилось находить в прудиках с проточной и, следовательно, не замерзавшей зимой водой совершенно бодрых, не погруженных в спячку тритонов даже в январе месяце, притом вместе с их личинками, что некоторым образом доказывает, что, во-первых, тритоны без ущерба своему здоровью могут (при поддержании известной температуры в воде)³ проводить всю зиму без спячки, а во-вторых, что, по всей вероятности, они, кроме весны, могут плодиться еще и в другое какое-нибудь время года — факты, которые можно проследить и проверить не иначе, как в аквариуме.

Одним из самых интересных явлений в жизни тритона бывает кладка яиц и развитие из них личинок — тритончиков. Кладка эта совершается обыкновенно ранней весной—в начале или конце апреля месяца. Собравшись нести яйца, самки начинают разыскивать удобные местечки на водяных растениях, чтобы на листьях их отложить икру. Поэтому они двигаются между растениями, высмотрев подходящие листочки, загибают их немножко и в образовавшееся таким образом вогнутое пространство кладут одно или два яйца. На больших листьях бывают загнуты кончик и оба края, и во всех трех местах лежит по одному яйцу. Яйца эти оплодотворяются еще в теле самой самки молоками, расплывающимися по воде и проникающими в ее тело вместе с последней.

Только что снесенные яйца вначале круглые, бело-желтоватого цвета и покрыты прозрачной, липкой жидкостью, но друг с другом не склеены. Если яйцо двигать кисточкой и поворачивать его, то оно опять возвращается на ту сторону, на которой лежало, что происходит под влиянием желтка яйца, который, опускаясь вследствие своей большой тяжести книзу, переворачивает в то же время и яйцо.

Зародыш в яйце становится видимым (конечно, при помощи лупы) уже на третий день. На пятый день он принимает изогнутое положение, так что ясно можно различить брюшко, голову, хвост, а также передние ноги. На седьмой все части становятся яснее, а также можно различать позвоночный столб. На девятый зародыш изменяет свое положение, причем замечается хвост в виде тонкого придатка, а также следы глаз и рта. Кроме того, видно и слабое движение сердца. На десятый движение это усиливается и зародыш раза 3 или 4 переворачивается. На следующий день жабры получают пластинки и начинается кровообращение, хотя еще и белой, но уже крови. На тринадцатый день оболочка яйца разрывается и личинка наконец появляется на свет Божий. Она прикрепляется, с помощью находящихся на ее теле 4 нитей, к растениям и остается неподвижной по целым часам на одном и том же месте. Иногда, впрочем, без всякой видимой причины, пробуждается, поплавает слегка с помощью боковых движений хвоста и потом опять покоится по целым часам. Иногда она падает на дно и лежит как мертвая: глаза ее еще слабо раскрыты, рот едва разрезан, а передние ноги только еще в зачаточном состоянии. Тем не менее животная жизнь уже проявляется: головастик избегает того, что ему неприятно, и ищет того, что ему нравится, преследует мелких ракообразных и искусно ловит их, а когда немного подрастет, то в случае голода нападает даже на свою братию и откусывает им хвосты и жабры.

Яйца тритоны могут нести также и в аквариуме, требуя для этого только самой простой, неприхотливой обстановки: небольшого, неглубокого сосуда с песчаным или иловатым дном, засаженным довольно густо водяными и болотными растениями: водяной мятой, частухой (Alisma plantago), стрелолистом, элодеей и т.п., и чистой, не очень холодной воды. Кроме того, вода в сосуде не должна быть очень глубока, не глубже 3—4 вершков. В случае если бы в это время не оказалось водяных растений, то можно просто набросать в воду нарезанной на кусочки какой-нибудь травы. Тритоны и к ней не замедлят прикрепить свои яички.

Лучше, однако, и удобнее выводить тритончиков из оплодотворенной уже в болоте икры. Яички эти надо собирать в серенький денек, собирать вместе с растениями, к которым они прикреплены, вынимать из воды осторожно, отнюдь не отделять от растений и сейчас же помещать в жестяные ведерки или кувшинчики, которые должны быть налиты водой лишь немного. Придя домой, вынуть их осторожно и переместить в предназначенный для их вывода сосуд, которым может служить всякая стеклянная банка, всякий небольшой аквариум. При этом, однако, надо наблюдать, чтобы не слишком много класть яичек в такой сосуд, так как иначе от недостатка кислорода они начнут портиться или же вышедшие из них тритончики уничтожат друг друга. Дно сосуда должно быть покрыто слоем как можно чище промытого речного песка и засажено роголистником, элодеей, перистолистником и т.п. водяными растениями.

Рис. 6.2: Превращение тритона: a—d — яйца; e—g — личинки.
Если кто пожелает взять такие яички домой и ждать, пока из них вылупятся головастики, тот должен держать их не в слишком темном месте и не на слишком ярком освещении; когда меняется вода, должен стараться наливать ее возможно осторожнее и не подливать в согревшуюся уж очень холодной; испортившиеся, покрывшиеся плесенью яйца немедленно удалять и особенно тщательно соблюдать последнее при уходе за яйцами трех тритонов, которые кладут яйца плотно одно возле другого.

При выходе из яичка тритоны ног не имеют, и только впереди жабр у них находится по маленькому, с каждой стороны, в форме крючочка, придатку, с помощью которого они цепляются за предметы и держатся. Придатки эти исчезают не ранее, как с появлением передних ног, которые вырастают, в свою очередь, у них только немного раньше задних. Все эти метаморфозы достойны привлечь собой внимание любителя. Все превращение совершается в 3 месяца.

Что касается до ухода за этими личинками, то по прошествии превращений он не представляет особенных затруднений: они без затруднений и охотно глотают бросаемых им не слишком крупных и толстых червей даже и задолго еще до окончания превращений уже едят мелких червей, или крупных, разрезанных на мелкие части. Но зато раньше, находясь еще в состоянии маленьких, тоненьких личинок, они жестоко испытывают терпение воспитателя. «Посмотрите, например,— говорит Кнауер,— на личинку альпийского тритона спустя целых 50 дней после выхода из яичной скорлупы: она теперь в состоянии справиться только с самым крошечным животным, почему приходится прибегать к хитрости, так как естественной пищи в достаточном количестве достать невозможно. Взяв рыбу, ее крошат на самые мельчайшие частицы, взбалтывают их в сосуде, наполненном водой, отделяют более грубые волокна и бросают оставшиеся частицы мяса в помещение личинок. При малейшем движении крошки всплывают и кружатся в воде, личинки же, принимая их за живые существа, гоняются за ними и глотают их. Спустя несколько часов воду, содержащую мясные остатки, сливают, иначе они могут загнить».

Несмотря на самый тщательный уход, ежедневно погибают одна или несколько личинок по недостатку пищи или по другим причинам; следить же за каждой отдельной личинкой, между целыми сотнями их, конечно, невозможно. Кроме того, эти крошечные ненасытные существа живут между собой вовсе не по-братски и не упускают случая вырвать один у другого жаберные пучки и ноги. Каждый день приходится вынимать из аквариума личинки с одной или двумя оторванными ногами, а то так и вовсе без ног; такие горемыки быстро покрываются плесенью и скоро умирают.

С неменьшим успехом выводили тритонов и в отделе аквариумов Московского Зоологического сада при следующих условиях: аквариум имел около 3 ведер вместимости, был засажен обильно растениями и имел мелкую песчаную, хорошо промытую почву. Окружающий воздух был постоянно чист, свеж и температура не была никогда ниже +12 или 13° по Р. (лучше же развитие происходило даже при +6° и 8°). Вода, во все время развития яиц и месяц спустя, никогда не менялась, и аквариум постоянно был покрыт сверху стеклом. Стенки аквариума во избежание сильного сквозного света были не стеклянные, а цинковые, так что вместо стеклянного аквариума часто употребляли с этой целью простые четырехугольные цинковые ящики. В такой аквариум помещали не более 150 яиц и яйца эти со взрослыми тритонами никогда не оставляли.

Первое время по выходе молодь кормили самыми мелкими циклопами и дафниями, которых пускали в обилии; затем, недели через 4, когда молодь начинала подрастать, давали ей есть уже дафний всех величин и в первый раз сменяли воду наполовину, причем старались при помощи сифона удалить всю накопившуюся за это время на дне грязь. Проходило еще 2 недели, и воду всю сменяли; а еще через 2—3 недели начинали кормить уже молодь мотылем. С этих пор воду меняли снова лишь изредка и аквариум держали постоянно прикрытым стеклом.

Воспитываемые таким образом личинки быстро растут, теряют жабры и превращаются в сухопутных животных. Но бывают случаи, когда жабры эти сохраняются у них очень долгое время и остаются даже тогда, когда по росту и остальному развитию тритоны превратились уже в совершенно взрослых животных. Был раз даже случай, что один ученый выловил из рва 4 тритона (Tr. taeniatus) самки в личиночном состоянии, которые содержали в себе совершенно развитые яйца и две из них даже выметали их; но 4 самца-личинки, взятые из того же рва, хотя и имели столь же рослый вид, молок в себе не содержали. Подобные же опыты были произведены еще Лейдигом и Шрейбером, но и тут, как видно, вопрос остался не вполне решенным.

Интересно было бы произвести эти опыты в более обширных размерах и добиться более положительных результатов: попробовать задержать развитие наших тритонов и довести их до того, чтобы они могли плодиться в личиночном состоянии, как плодятся, как это мы увидим дальше, личинки амблистом. Такое явление в науке называется неотенией. Любителям, желающим попытаться добиться такого вывода, мы можем только посоветовать стараться удержать этих личинок как можно дольше в личиночном состоянии, не давая им покидать воду. Как на удачное начало такого замедления, можно указать уже на опыты с лягушками, где, как мы выше видели, удалось задержать их в состоянии головастика более двух с половиной лет.

Кроме метаморфоз тритона, не менее интересно проследить еще и его способность восстанавливать утраченные члены: пальцы, гребень, хвосты, а иногда даже и целые ноги. Случаи эти бывают так часто, что почти нет тритона, у которого какая-нибудь часть тела не была возобновлена. Нередко бывают даже такие случаи, что одна какая-нибудь часть несколько раз вырастает, и у меня самого был случай, что у одного тритона один и тот же палец два раза был оторван и два раза вновь вырастал. Вновь образовавшиеся части вырастали каждый раз совершенно правильно, но были как будто немного миниатюрнее, короче и сжатее.

Наконец, интересны также опыты над влиянием на тритонов цветных лучей. Освещенные бесцветными лучами, они обыкновенно старались укрыться в тень. От синих приходили в страшное беспокойство, а красные, зеленые и желтые не производили на них никакого влияния и действовали, скорее, успокоительно.

В аквариуме прудовой тритон живет прекрасно, прогуливается с важностью по дну и исправно кушает бросаемых ему червяков, но гулянья эти продолжаются лишь до тех пор, пока он не узнает дорогу на грот. Как скоро же дорога эта узнана, то согнать его оттуда уже нет более никакой возможности. Тогда, как вы его ни маните в воду кормом, чего ни бросаете туда, он поплавает, поплавает немного и опять-таки возвратится на прежнее, облюбованное им местечко. Здесь, притаившись, сидит он под прикрытием растений или же зарывается иногда в землю, где пролеживает нередко по нескольку недель без пищи.

Когда в первый раз исчез у меня таким образом тритон, то я, не зная еще этой его привычки, предполагал, что он просто убежал, и ломал себе только голову, каким образом он мог это сделать, так как прыгнуть с грота за аквариум ему было не по силам, а взобраться вверх по вертикальному стеклу казалось мне также для него не совсем возможным. Так прошло много времени, и я считал его уже пропавшим. Как вдруг он снова появился, но тощий, худой и весь в земле. По всему видно было, что он долго, таки постился. Найдя его в столь печальном виде, я начал тотчас же его раскармливать; сначала понемногу, а потом все более и более. Но, странное дело, пища ему шла как-то не впрок: сам нисколько не поправлялся, а кожа его делалась какой-то черной, сморщившейся; наконец, он совсем перестал есть. Все это меня сильно тревожило и смущало, и я никак не мог объяснить себе, какая бы могла быть тому причина, как вдруг однажды утром был крайне удивлен, увидев на месте моего старого грязного тритона совершенно новенького, чистенького, а рядом с ним валяющуюся снятую, как перчатка, старую кожу. Этим мне все объяснилось. Теперь я понял, куда девалась и вся даваемая мной пища и почему она, казалось, шла ему не впрок. Впоследствии явление это пришлось наблюдать мне неоднократно и каждый раз следить за ним доставляло мне большое удовольствие, тем более что оно происходит не всегда одинаково, а с некоторыми вариантами. Так, кожа, например, сходила иногда не вдруг, как в этот раз, а постепенно: сначала с головы, потом с лапок, тела и только под самый конец уже с хвоста, или наоборот; так что происходило как бы постепенное обновление животного. Вообще, кому не случалось видеть этого явления, советую наблюдать: оно крайне любопытно.

Тритон животное очень смирное и в аквариуме рыб никогда не трогает, но зато в минуты голода, как говорят, не прочь съесть и себе подобного. По крайней мере, со мной был следующего рода случай. Случай этот был еще в начале моей практики, когда я не умел кормить тритонов⁴ и когда им, следовательно, приходилось подолгу голодать. В это самое время была у меня тройка тритонов: два маленьких и один большой. Маленькие жили на одной части грота, а большой на другой. Раз как-то вздумалось мне их покупать. Я взял маленьких и бросил в воду. Но, видно, им купанье это было не совсем по нутру, и один из них поспешил тотчас же полезть на грот, но впопыхах ошибся и вместо своего грота попал на грот большого тритона. Этот тем временем не дремал и, заметив взбирающегося своего родича, прицелился и бац — схватил его голову себе в пасть. Что было бы далее, не знаю, но я подоспел как раз вовремя на помощь и освободил несчастного пленника. С тех пор хотя, правда, ничего подобного более не повторялось, но несколько месяцев спустя один из маленьких тритонов исчез и, несмотря на все мои тщательные поиски, нигде найден не был; очень может быть, что, уловив удобную минуту, большой тритон и скушал его.

Тритоны водятся почти во всех неглубоких болотах, канавах и даже лужах. Ловить их не представляет особенного труда, только надо ловить или руками, или каким-нибудь ведерочком. Обыкновенно я беру с собой стеклянную банку и, приметив тритона у края лужи, стараюсь прикрыть его. Тогда испуганный тритон всплывает в банке на поверхность и делает всевозможные усилия, чтобы из нее выбраться, а я тем временем, ловко перевернув ее, зачерпываю воды и вытаскиваю вместе с ней и тритона.