Вместо введения. Как я устраивал свои первые аквариумы

Это было очень давно, еще в дни моей ранней юности. В то время о таких аквариумах, какие у нас теперь имеются, не было и помину, а существовали только одни стеклянные вазы да шары, в которых несчастные золотые рыбки кружились, как белки в колесе...

Занимаясь с увлечением собиранием растений для гербария, я как-то раз на одной из экскурсий присел в тени развесистой ольхи, на отлогом берегу запруженной речки, и стал всматриваться в глубину воды. День был ясный. В воздухе царила полнейшая тишина. На воде не видно было ни малейшей ряби, и вся водная поверхность была гладка, как зеркало. И вот, вглядываясь в эту совершенно покойную и прозрачную, как хрусталь, воду, я увидел такую картину, которой никогда не забуду.

Это было какое-то волшебное подводное царство, царство, о котором мне до тех пор приходилось читать лишь в сказках. Все дно было покрыто богатой водяной растительностью самых разнообразных форм и оттенков. Тут были и ели, и сосны нашего севера, были и пальмы, и лианы жарких тропиков. Широкие, длинные ленты подводной ежеголовки перемешивались с колючими кустиками ананасоподобного телореза, нежная, легкая, как кружево, листва тысячелистника — с тяжелой, твердой, похожей на хвою листвой роголистника. Все это сияло и блестело тысячью переливов зеленого и бурого цветов, начиная от ярко-бирюзового и до темно-зеленого, бутылочного и красно-бурого. Причем разнообразию этой окраски способствовали немало еще и врывавшиеся в воду лучи солнца, которые, под влиянием плававших на поверхности воды крупных листьев кувшинок и продолговатых листьев земноводной гречихи, местами то освещали подводный ландшафт ярко и сильно, как снопами электрического света, то, наоборот, покрывали его густой тенью. Эти же лучи заставляли местами блестеть еще яркими цветами и крупные песчинки гравия, что придавало общей картине замечательный эффект...

И среди всей этой фееричной, волшебной обстановки жизнь била ключом. По дну пятились неуклюжие раки, скакали уродливые личинки стрекоз и легкие, подвижные личинки поденок; медленно передвигались в своих сложенных из песчинок и кусочков дерева чехликах веснянки. На растениях ползали разнообразные улитки и строили свои воздушные колокола покрытые как ртутью пауки-воднянки. Там и сям мелькали красные паучки, жирные клопы и носились с быстротой молнии серебристые рыбки; большие жуки-плавунцы и водолюбы то ныряли, то всплывали на поверхность, а здесь как на коньках скользили водомеры и в бесконечных зигзагах извивались сотни мелких серебристых жучков.

И чем больше я всматривался в эту подводную картину, тем больше она меня увлекала. Просидев не знаю сколько времени, я забыл даже о своем гербарии и, набрав всевозможных улиток и водяных растений, понес их домой, чтобы устроить у себя нечто подобное сейчас виденному.

Прийдя домой, я взял большую стеклянную банку от варенья, налил ее водой и пустил в нее плавать принесенные водяные растения и водяных животных, главным образом улиток. Но эффект получился далеко не тот, которого я ожидал: растения держались плохо, то и дело всплывали на поверхность, а улитки хотя и ползали по стенкам банки, дну и растениям, но во всем было мало жизни и банка моя мало напоминала то, что я видел на дне речки. Тем не менее я не разочаровался, а решил продолжать свои опыты.

Главным недостатком моего самодельного аквариума являлось отсутствие грунта. Без него растения не могли ни плотно держаться в воде, ни правильно развиваться. И вот я прежде всего принялся за его устройство. Тут, конечно, не обошлось также без неудач: садовый песок и земля оказались никуда не годными — они мутили воду и тем портили вид растений. Пришлось принести песку из речки и тщательно промыть его, так как иначе он также делал воду мутной.

Наконец, с грунтом дело уладилось. Вода сделалась чистой, растения чудно зазеленели и при освещении солнцем то и дело покрывались мириадами блестящих пузырьков воздуха, что придавало им удивительно красивый вид — словом, моя банка напоминала уже немного картину, виденную в речке. Я был в восхищении.

Одного, однако, еще недоставало — не было той жизни, того движения, которые царили там. Надо было теперь все это оживить, заставить двигаться.

Тогда я опять отправился на свою запруженную речку и притащил оттуда все, что только мог: тут были и циклопы, и дафнии, и разные клопы, красные паучки-клещи, личинки стрекоз, поденок и, наконец, что более всего меня интересовало,— жуки-плавунцы... Когда я всех этих животных поместил в свою банку, жизнь действительно в ней закипела, и я долго просидел, наблюдая, как мои дорогие питомцы быстро плавали по аквариуму, весело гонялись друг за другом и то всплывали кверху, то опускались вниз.

Вечером я лег в постель, обдумывая, как бы мне расширить мой аквариум, как бы украсить его крупными камнями, древесными корягами и т. п., чтобы придать ему еще большую естественность обстановки, доставить его обитателям те удобства, которые напоминали бы им их жизнь в природе, и заснул, погруженный в эти сладкие мечты.

На другой день, чуть свет, едва одевшись, я побежал на террасу, где находилась моя банка-аквариум. Мне хотелось поскорее посмотреть, что поделывают мои дорогие гости. Но каково же было мое удивление и вместе с тем огорчение, когда вместо мирной картины, которую я ожидал увидеть, я увидел все дно банки усеянным, как какое поле битвы, обломками ног, голов, крыльев, пустыми раковинами и т. п. Вода была при этом мутная, растения местами повырваны. Все показывало, что ночью здесь произошла страшная битва, битва не на жизнь, а на смерть.

Оказалось, что всю эту бойню произвели хищные плавунцы и личинки стрекоз, напав на более мирных обитателей, которые и сами, в погоне за необходимой пищей, в свою очередь напали на еще более слабых, чем они. Печальная драма эта, однако, оказала мне немало пользы. Тут только я увидел, какой я промах дал, увлекшись общей красотой картины и не подумав о том, что надо же чем-нибудь кормить обитателей моего аквариума. Тут же я увидел, что и в водном мире не так все мирно, как на первый взгляд кажется, что и здесь, как в мире людей, сильный забивает слабого, хитрый, пронырливый — сердечного, простоватого и что всему этому, как и в нашей жизни, является главной причиной — необходимость есть.

Вследствие этого я сейчас же рассадил своих животных в несколько банок, строго наблюдая, чтобы хищники не попадали с более мирными, а для корма предоставил им бесчисленных циклопов и дафний, за которыми они все без исключения охотились; крупным же жукам-плавунцам, как более прожорливым, стал давать, по совету одного знакомого, сырое мясо.

Конечно, все это нельзя было упорядочить сразу: для этого требовались и тщательные наблюдения, и долгий опыт; но мало-помалу мое водяное хозяйство пришло в порядок, и месяцев через пять я был уже счастливым обладателем нескольких чрезвычайно красивых банок-аквариумов, засаженных самой разнообразной водной растительностью и заселенных всевозможными мелкими водными обитателями.

Увлекаясь интересной жизнью всех этих существ, из которых одни, как, напр., пауки-воднянки, строили у меня подводные гнезда, другие, как личинки веснянок, делали для защиты своего тела любопытные чехольчики из песка, камешков и мелких раковинок улиток, третьи, как личинки стрекоз и водяные клопы, забавляли меня оригинальным способом передвижения и т.д., я на долгое время забыл совсем о существовании главных обитателей вод — рыб. Мне напомнил о них один мой хороший приятель, рыболов, принеся в подарок несколько маленьких верхоплавок и довольно крупных карасиков.

Такое пополнение моей водной фауны придало еще больший интерес моим аквариумам. Прелестные веселые верхоплавки, блестя на солнце, как серебро, носились быстро в своем новом жилище и своей игривостью удивительно оживляли всю подводную картину; но карасям жилось у меня не хорошо. Привыкнув к илу и мути, они чувствовали себя в чистой воде крайне плохо и вскоре приняли такой несчастный вид, что я предпочел снести их поскорее в тот же пруд, где они были пойманы.

Тем не менее почин этот — засаждения аквариума рыбами — не прошел для меня бесследно: с этих пор я стал понемногу пробовать держать в своих аквариумах и других рыбок, придерживаясь, однако, правила: брать только самых маленьких.

Так у меня жили прекрасно в этих банках маленькие линьки, уклейки, пескарики, щиповки, гольцы, красноперки и даже окуньки. А затем, гуляя однажды весной по Тверской улице и увидев в окнах одного магазина круглую банку с золотыми рыбками, я решился зайти и спросить: не продадут ли мне такую рыбку? Приказчик оказался человеком очень любезным и сказал, что хотя рыбки у них только для украшения, а не для продажи и привезены каким-то знакомым хозяина из Китая, но что он с удовольствием готов одну из них мне уступить. Тут же он мне рассказал, что рыбок этих ничем не надо кормить, так как они питаются водой, что заставило меня, конечно, улыбнуться и сказать ему, в свою очередь, что если он не будет их кормить, то они все у него быстро перемрут. Слово за слово мы так с ним разговорились, что он вместо одной решился мне уступить две, взяв за каждую по 5 рублей.

Как ни дорога показалась мне эта цена, тем более что до этих пор я всех моих обитателей аквариума приобретал даром, но я поспешил воспользоваться любезным предложением и с торжеством понес своих новых питомцев домой.

Конечно, теперь мы все привыкли видеть золотых рыбок и их удивительная окраска нисколько нас не поражает, но в то время это было еще большой редкостью и потому, посадив их в одну из своих крупных банок-аквариумов, я никак не мог на них наглядеться — сидел по целым часам, любуясь красивым золотисто-красным отливом их чешуи и той прелестью, которую они придавали моему подводному ландшафту.

Я не стану рассказывать далее ни как рыбки эти прижились у меня и сделались совершенно ручными, ни как я случайно набрел на превосходный для них корм — мотыля (красную личинку комара), скажу только, что они несказанно меня поразили, когда, будучи посажены как-то летом в небольшую кадку в саду, вдруг выметали икру. Из икры этой, однако, ничего не вышло, так как обе рыбки оказались самочками, и часть ее погибла, покрывшись пушистой плесенью, а другая была съедена ими же самими, но тем не менее сам факт возможности икрометания в неволе явился для меня совершенной новостью и заставил обратить особое внимание на рыб.

Первый выводок маленьких рыбешек из икры получил, однако, я уже много лет спустя, и притом не от золотых рыбок, а других прелестных рыбок — макроподов. Чудные эти, покрытые ярко-красными и сине-зеленоватыми поперечными полосками, рыбки являлись в то время какими-то фееричными, сказочными созданиями и, по моему мнению, были главной причиной развития любви к аквариуму среди публики. Благодаря им, их необычной красоте и легкости их содержания в неволе началась, как кажется, даже и самая постройка настоящих аквариумов. Правда, этому способствовала не мало также еще и чудовищная разновидность золотой рыбки — телескоп, но последний был еще очень редок и продавался крайне дорого.

Итак, приобретя парочку таких прелестных макроподов, я поместил их в первый свой четырехугольный аквариум. Не прошло и двух месяцев, как в углу аквариума, на поверхности воды, самчик начал строить гнездо из пены, и вскоре самочка отложила в него мелкую, похожую на манную крупу икру. Необычайно ярка окраска, которую принял в это время самчик, и его красивые игры с самочкой — все это уже не мало пленило меня, но когда из положенных самочкой икринок вывелись крошечные, как мелкие комарики, рыбки, когда самчик начал за ними ухаживать, как мы за своими детьми, когда, не покидая их ни на минуту, нянчился с ними, загоняя отставших в пену гнезда и катая заболевших и хилых во рту, в слюне, то восторгу моему не было конца. По целым часам, по целым вечерам сидел я перед своим аквариумом и никак не мог достаточно насладиться происходившим передо мной зрелищем...

Это было последним толчком к осуществлению давно возникшей у меня мысли заняться исследованием биологии водных обитателей. С этих пор я стал тщательно записывать свои наблюдения и.наблюдения своих товарищей по охоте. В результате получилась находящаяся перед вами книга: «Аквариум любителя».

В заключение прибавлю еще, что если впоследствии и пришлось мне наблюдать немало гораздо более красивых и интересных, нежели макроподы, рыб, то произведенное ими на меня впечатление было так сильно, что я и до сих пор чувствую к ним непреодолимую симпатию.

Такова история моих первых аквариумов.